Творческая судьба Кузьмы Сергеевича Петрова-Водкина складывалась счастливо. Превращение сына сапожника в знаменитого живописца, его стремительное перемещение из волжского захолустья в центры европейской культуры (Петербург, Москва, Мюнхен, Рим, Париж), его соседство с крупнейшими деятелями русского искусства в рафинированных столичных кругах – все это кажется фантастичным.
Кузьма Сергеевич Петров-Водкин, один из крупнейших русских художников 20 столетия, появился на свет в городе Хвалынске Саратовской губернии, в семье сапожника.
Учась в четырёхклассном городском училище, Кузьма познакомился с двумя местными иконописцами, под впечатлением работ которых он пробует самостоятельно писать иконы и пейзажи масляными красками. Окончив в 1893 году училище, Кузьма отправился в Самару, где оказался в классах живописи и рисования Ф.Е. Бурова. Здесь он получил азы живописного искусства. Но уже через два года Буров скончался, и Кузьма вернулся на родину.
Вскоре рисунки юного таланта случайно попали в руки знаменитого петербургского архитектора Р.Ф. Мельцера, который приехал в Хвалынск по делам. Он был весьма поражён такой живописью и увёз Кузьму Сергеевича в Петербург, где помог получить хорошее художественное образование в Центральном училище технического рисования Штиглица.
Свою карьеру художника Петров-Водкин начал с создания образа Богоматери с Младенцем на стене церковной апсиды Ортопедического института доктора Вредена в Александровском парке.
В 1897 году Петров-Водкин переехал в Москву, где поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества (МУЖВЗ), учился у В.А. Серова. После окончания училища в 1905 году, он продолжил совершенствовать свое мастерство в частных академиях Парижа, а также посетил Италию и Северную Африку. В 1911 году Петров-Водкин стал членом объединения «Мир искусства».
Он был талантливым живописцем и графиком, однако его недостаточно было бы назвать только мастером изобразительного искусства. Он был и писателем, автором великолепных мемуаров, в его творчестве над всякой изобразительной материей преобладало активное, одухотворяющее эту материю содержание.
Его искусство развертывалось в эпоху, когда атмосфера духовных исканий художественной интеллигенции приобрела небывалую напряженность. Его понимание мира и человека, сумевшего в обстановке революционных событий в каких-то глубинах соприкоснуться с самими народными идеалами, окрашивалось в тона почти что песенной обобщенности. И интеллигенция, и народные массы проходили через революционные бури не только с идеологией, но и с «мифологией». Эту мечтательную, «мифологическую» грань своего времени Петров-Водкин выразил необычайно законченно и звонко.
В искусстве Петрова-Водкина цельно отобразился парадоксальный строй его личности: провинциально-цепкое, хозяйски-бережливое отношение к материалу духовной деятельности, с одной стороны, и космический размах гипотез, проектов, удивительная свобода мышления, интеллектуальное бескорыстие – с другой.
В годы советской власти Петров-Водкин много работал как график и театральный художник. В Ленинградском театре драмы им. Пушкина он оформил спектакли «Орлеанская дева» Шиллера, «Дневник Сатаны» по Андрееву, «Женитьба Фигаро» Бомарше. Также занимался и литературным трудом, сочиняя рассказы, повести, пьесы и очерки. Писал теоретические статьи, занимался преподаванием, будучи одним из реорганизаторов системы художественного образования СССР.
Но ориентация на вечные ценности, присущая творчеству Кузьмы Петрова-Водкина, не могла быть принята советской идеологией сталинского времени. После смерти художника – он умер 15 февраля 1939 года в Ленинграде – его имя оказалось полузабытым. Только в середине 1960-х годов произошло новое открытие Петрова-Водкина, благодаря чему теперь ясен истинный масштаб его дарования и ценность творческого наследия.
Journal information