
Входил в литературный кружок журнала "Москвитянин", деятельность которого сопровождалась каждодневными возлияниями. Хотя и был Мей немцем по происхождению, но, по воспоминаниям современников, безалаберным и мягким, потому и спился. Как-то, сидя в лютый мороз в нетопленной квартире, чтобы согреться, разрубил на дрова дорогой шкаф жены из красного дерева.

Не знаю, отчего так грустно мне при ней?
Я не влюблен в нее: кто любит, тот тоскует,
Он болен, изнурен тобовию своей,
Он день и ночь в огне - он плачет и ревнует...
И только... Отчего - не знаю. Оттого ли,
Что дума и у ней такой же просит воли,
Что сердце и у ней в таком же дремлет сне?
Иль от предчувствия, что некогда напрасно,
Но пьшко мне ее придется полюбить?
Бог весть! А полюбить я не хотел бы страстно:
Мне лучше нравится - по-своему грустить.
Взгляните, вот она: небрежно локон вьется,
Спокойно дышит грудь, ясна лазурь очей -
Она так хороша, так весело смеется...
Не знаю, отчего так грустно мне при ней?
(1 844)

О ты, чье имя мрет на трепетных устах,
Чьи электрически-ореховые косы
Трещат и искрятся, скользя из рук впотьмах,
Ты, душечка моя, ответь мне на вопросы:
Не на вопросы, нет, а только на вопрос:
Скажи мне, отчего у сердца моего
Я сердце услыхал, не слыша своего?
(1850-е)

Ау-ау! Ты, молодость моя!
Куда ты спряталась, гремучая змея?
Скажи, как мне напасть, нечаянно, нежданно,
На след лукавый твой, затертый окаянно?
Где мне найти тебя, где задушить тебя
В моих объятиях, ревнуя и любя,
И обратить всю жизнь в предсмертные страданья
От ядовитого и жгучего лобзанья?..
(1861)
Однажды на вечере у графа Кулешова-Безбородько присутствующие женщины уговорили поэта прочитать экспромт. Мей налил стакан водки, выпил и грустно произнёс:
"Графы и графини!
Счастье вам во всем,
Мне же - лишь в графине
И при том в большом!"


Journal information